Уважай партнера!

 
Россия, Москва,
«Московский комсомолец» №008, стр. 20
автор: .

КАРТЫ, ДЕНЬГИ, ДВА СТОЛА

В Государственном историческом музее произошло маленькая революция. В январе там открылась уникальная выставка: раньше сотрудники музея и помыслить не могли о чем-либо подобном. Выставка называется «Пиковая дома» и посвящена она игральным картам, В советские годы и даже в постперестроечную оттепель представить себе такой вернисаж в главном идеологическом музее страны довольно сложно. Хотя ГИМ обладает одной из лучших коллекций карт в России, тема эта долго оставалась закрытой.

Хотя старинные карты сами по себе уже являются произведением графического искусства, авторам выставки — Ольге Струговой и Светлане Жижиной — все равно пришлось идеологически обыграть свою идею. Специально придумывать ничего не пришлось: колода карт по сути своей отражает общественную иерархию. К тому же в России первой половины девятнадцатого века карты играли такую же колоссальную роль в жизни общества, как компьютер или Интернет в конце века двадцатого. Достаточно вспомнить лермонтовский «Маскарад»: «Рок мечет, я играю, и правила игры я к людям применяю». Карты во многом руководили жизнью людей, отражали мировоззрение золотой дворянской молодежи, формировали стиль эпохи. В карты тогда играли все. Оказывается, великий моралист-баснописец Иван Андреевич Крылов жил за счет карт много лет, используя игру как постоянный, источник дохода. Пушкин считал, что «страсть к игре есть самая сильная из страстей». Для него карты были чуть ли не основным занятием: «Графа Нулина» он написал за одну ночь, чтобы отдать карточный долг. Достоевский признавался в своих письмах, что мог испытать оргазм во время игры, особенно в момент крупного проигрыша. Недаром один из современников Пушкина изрек: «После удовольствия выигрывать нет выше удовольствия, чем проигрывать».

Пожалуй, только один человек той эпохи не играл в карты — Александр I. Более того, он их терпеть не мог. Но тем не менее и он отдавал своеобразную дань уважения картам как непременному атрибуту жизни аристократа. Известен такой случай: генерал-губернатор Петербурга Милорадович (тот самый, который погиб на Сенатской площади во время восстания декабристов), как и большинство его современников, был заядлым картежником. Причем часто проигрывался в пух и прах. Однажды после такого проигрыша он пришел в царский дворец на прием в самом гнусном расположении духа. До Александра I уже дошли слухи о случившемся, и царь спросил генерала: «Отчего ты не весел?» — «Да скучно жить, ваше величество», — ответил вояка. Царь зашел в библиотеку, взял первую попавшуюся книгу, выдрал оттуда все листы и в толщину переплета положил сторублевые ассигнации. Вынес Милорадовичу со словами: «Вот почитай на досуге. Может, станет веселее». Милорадович ушел домой с книгой, на следующий день его настроение заметно улучшилось, и с лукавой улыбкой он заявил царю: «Первый том прочитал, ваше величество. Очень хорош!» Царь снова повторил ту же манипуляцию, вынес еще один фолиант с купюрами и протянул генералу: «Это, граф, том второй и последний».

 

В России карты впервые упоминаются в документах XVII века, и с тех же времен существовали указы, запрещающие «богомерзкие игры». Впрочем, игры эти делились на азартные и коммерческие. В коммерческих нужно было применять мозги, запоминать игровые ситуации, думать. На такие забавы российские власти смотрели сквозь пальцы, запрещая играть лишь на большие суммы. А вот в азартных играх размышлять не приходилось — там властвовал только рок, судьба и провидение: как карта ляжет, так тому и быть. Азартные игры строго запрещались в любом виде. Но это только добавило привлекательности игре — к азарту примешивалось чувство риска, эйфория от запретности действия. В картах искали возможность пережить накал страстей, «глотнуть» адреналину, испытать фортуну.

Невозможно представить себе гусара без карт, игра входила в обязательный набор его занятий наряду с верховой ездой, умением танцевать и говорить по-французски. Проигрываться вчистую считалось хорошим тоном. Известна история, наделавшая в свое время много шума в Москве. Князь Голицын проиграл графу Разумовскому свою красавицу жену. И как ни странно, проигранная жена оказалась очень счастлива в новом браке, они с графом прожили вместе шестнадцать лет, до самой его смерти.

Начиная с петровских времен активно играли в карты и женщины. Пушкинская «Пиковая дама» имела совершенно реальный прототип и реальную подоплеку. Почему-то большинство знает знаменитый сюжет по опере, многие даже не подозревают, что к оригиналу он не имеет никакого отношения: там совершенно иная история. Поэтому в роскошном каталоге выставки помимо экспонатов и научных статей опубликована и «Пиковая дама» Пушкина — чтоб народ освежил ее в памяти и вспомнил, как же все происходило на самом деле.

В салонах девятнадцатого века играли и рядовые светские дамы, и аристократки голубых кровей: французские, английские королевы, русские царицы — Екатерина Великая, Елизавета. Играли только на деньги. Правда, затейница Екатерина, лично издавшая очередной указ о запрете игры на деньги, сама играть очень любила, поэтому играла на бриллианты. Один карат шел по сто рублей.

Такое понятие, как карточный долг, было свято, не отдать его считалось верхом неприличия. Причем существовала принципиальная разница между долгом чести и честным купеческим словом, потому что честь и честность были совершенно непересекающимися понятиями. Золотая молодежь слегка презирала честные поступки, буржуазную добропорядочность в традиционном купеческом смысле слова считала мещанством. Не отдать обычный заемный долг, жить в кредит являлось чуть ли не особой доблестью. Но карточный долг — это дело чести, а не честности.

 

Очень часто игра в карты приравнивалась к дуэли. За карточным столом иногда рисковали жизнью, очень многие игры заканчивались трагически. Вот, например, композитор Алябьев, автор знаменитого «Соловья». На самом деле этот душещипательный романс — одна из первых диссидентских песен. Дело в том, что Алябьев был не только композитором, но еще и очень известным гусаром, другом Дениса Давыдова, героем войны 1812 года и имел все причитающиеся гусару недостатки. Более того, он был содержателем игорного дома. Однажды в его стенах после карточной игры завязалась драка, закончившаяся смертью одного из игроков. Алябьева обвинили в убийстве, и он двадцать лет провел в изгнании. Как раз в тюрьме и был написан «Соловей». Получается, что это практически первая тюремная лирика. Поскольку до конца доказать вину Алябьева не смогли, вокруг него возник ореол героя-мученика. При исполнении «Соловья» публика молча вставала и начинала лить слезы.

В то время в России распространился дендизм. Для настоящего денди важнее всего было выделиться, показать свою неординарность каким угодно способом: без конца вызывать на дуэли, рисковать жизнью, проигрывать состояния, сводить с ума красавиц. Лишь бы всегда оставаться на виду. Любые таланты ценились, в чем бы они ни проявлялись. Талант карточного шулера тоже очень котировался. Кроме обычных игроков — удачливых или неудачливых — существовала целая каста профессиональных шулеров. Часто эти люди принадлежали к высшей аристократии, все прекрасно знали, что они — шулера, но тем не менее их уважали, отдавая должное их потрясающему мастерству. И что самое удивительное: с ними все равно садились играть. Потому что существовал особый азарт — обыграть шулера, заранее зная, что он будет мухлевать. Ведь любой человек, садившийся играть в карты на деньги, считал себя мэтром, которого не проведешь. Правда, чтобы немного снизить риск игры, шулерам не разрешали раздавать карты. Ведь в голове у такого игрока работал настоящий компьютер, а тактильные ощущения были доведены до высшего уровня: шулер мог запомнить достоинство каждой карты на ощупь еще в процессе раздачи.

 

Один из предков Льва Николаевича Толстого, Федор Толстой по прозвищу Американец, был потрясающе умным и образованным человеком, дружил со всей интеллектуальной элитой своего времени. При этом его основной профессией было шулерство. Как настоящий профи, Толстой никогда не садился играть со своими, объясняя это просто и прямо: «Боюсь забыться и начать исправлять ошибки фортуны». Он держал игорный дом плюс ко всему слыл бретером — неисправимым дуэлянтом и буяном. И однажды он так всех достал своими выходками, что его отправили с глаз долой: с посольством в Японию. Судном командовал Крузенштерн, а начальником экспедиции был тот самый граф Резанов, знаменитый по «Юноне» и «Авось». Но, видимо, Американец и там хулиганил изо всех сил и вел себя безобразно. Добравшись до Камчатки, Крузенштерн и Резанов не выдержали, ссадили бузотера на берег и велели отправляться обратно в полк. Но домой он решил не торопиться и «по дороге» посетил Алеутские острова. Весь украсился татуировками и, по выражению Вяземского, «пешим туристом отправился домой». За Алеутские острова Толстой и получил прозвище Американец. Вернувшись в столицу, своих привычек он не бросил, прожил долго, но судьба его сложилась трагически. Рок наказал его по-своему: у него было одиннадцать детей, одного за другим он похоронил их.

По мистическому стечению обстоятельств на дуэлях он убил именно одиннадцать человек. И каждый раз после смерти своего ребенка Американец писал в поминальной книге одно короткое слово: «Квит». Он написал это слово одиннадцать раз. Ровно столько, сколько жизней унесла его безудержная страсть к дуэлям. На закате своих дней Толстой ударился в религию и закончил жизнь в молитвах. Действительно, судьбой этого человека правил Его Величество Рок.

 

Первые упоминания о картах в мировой истории встречаются с начала двенадцатого века. Вероятней всего, они зародились в Китае. До наших дней дошли , древние китайские карты из кости и персидские карты, сделанные в технике, напоминающей палехскую: папье-маше и лаковая миниатюра. Позже через Средиземноморье и через арабов карты попали в Европу. В пятнадцатом веке в Европе уже играли вовсю. Практически одновременно появилось и шулерство. В старинной шулерской колоде часть карт ничем не отличалась от обычных, а другая часть делилась по диагонали хитроумным способом: разные половинки имели различное достоинство. Оставалось только умело держать такую карту в руке, закрывая одну половинку и показывая другую, нужную в данный момент. Постепенно мастерство шулеров оттачивалось до филигранности. Чего стоит такой вот фантастический прием: игроки садились играть в клубе, вокруг столов ходил музыкант и играл на скрипке. Его перемещения, разумеется, ничем не ограничивались. Но для шулера он был своим человеком, который одними лишь звуками скрипки, играя самую тривиальную мелодию, мог подавать знаки своему напарнику — у кого какие карты на руках.

Крапление карт тоже вошло в разряд высокоточных технологий своего времени. Существовали миллионы способов: иголкой прокалывалась или царапалась рубашка в определенном месте, на атласной рубашке крап делался по ворсу, и так далее. Если в городе N намечался большой бал (а на балах играли в карты непременно), в город заблаговременно привозили ящик с нераспечатанными колодами, туда же стягивались профессионалы. Крапильщики аккуратно распечатывали колоды и запоминали особенности рубашки каждой карты. Даже при самом высоком качестве печати профессиональный взгляд все равно замечал малейшие нюансы, выстраивая систему полиграфических дефектов. Разумеется, на запоминание уходило много времени, потом колоды опять запечатывались, а в назначенный день во время бала проигрывал весь город. Конечно, запомнить такое количество комбинаций мог только человек с уникальными способностями.

 

Гадание на картах — тоже очень древнее занятие. В XIX веке самой знаменитой системой гадания стала система мадам Ленорман. Эта дама изобрела свои гадательные карты и свой способ предсказывать будущее, совершенно отличный от всех известных ранее. Она была безумно популярной фигурой, в среде русской аристократии было принято посещать ее в Париже. Мадам Ленорман задолго до кончины Наполеона Бонапарта открыла ему всю его дальнейшую судьбу. Она же предсказала будущее Марату, Муравьеву-Апостолу (смерть на виселице) и многим своим известным современникам. В Петербурге тоже трудилась своя гадалка, рангом чуть пониже — госпожа Кирхгоф. Петербургские повесы частенько к ней наведывались прозвав ее между собой Александром Македонским. Дуэлянты всегда заходили к мадам Кирхгоф перед поединком. Ее посещал Пушкин, и она нагадала ему гибель от белого человека или от белой лошади в 37 лет. Пушкин ей очень верил, он говорил: «Ведьма не соврет». Уже после смерти Пушкина юный Лермонтов узнал от госпожи Кирхгоф дату собственной смерти.

 

В современном мире карточные игры утратили тот неповторимый флер романтизма и эстетства, который сопровождал их в веке девятнадцатом. Конечно, азарт по-прежнему кипятит Человеческую кровь, и страсти бушуют не меньшие, и рушатся судьбы, и вылетают на ветер состояния. Но нынешние казино совсем не похожи на игорные дома минувшего столетия. Там играют не с соседом по поместью и не с товарищем по гулянкам, а с крупье, безликим и бесстрастным. Из предмета культа игра превратилась в математическую операцию, утоляющую алчное сознание игрока-одиночки. Многочисленные карточные турниры тоже больше напоминают спортивное состязание с крупным коммерческим интересом. Да и сами карты утратили художественную ценность, обезличились, приравнялись фишкам различного достоинства. Конечно, остались коллекционеры — те, кто по-прежнему чтит карты как красивый и загадочный мир. Они собирают бесценные экземпляры старинных колод, потемневшие ломберные столики, щетки, мелки, неповторимую атрибутику времени, вознесшего игру к вершинам общественной жизни. Для них карты — предметы искусства. Например, колода XVII века с подробнейшими изображениями подлинных костюмов того времени — от служанок до вельмож. Существуют карты с интересными жанровыми сценками, карикатурные карты, географические, детские, фотографические карты начала двадцатого века. По ним можно изучать нравы и стиль жизни. Но, как ни парадоксально, чаще всего те, кто занимается коллекционированием, не проводят ночи за преферансом или бриджем и вообще не играют ни во что, кроме подкидного дурака. В их крови кипят совсем иные страсти.

Автор выражает свою благодарность Ольге Струговой, сотруднице ГИМа, за помощь в подготовке материала.

Комментарии могут добавлять только зарегистрированные пользователи.