Уже на рубеже XVIII-XIX столетий карточная игра приобретает черты универсальной модели жизни. Нечего и говорить о том, что характер нарождающейся тогда же Одессы — темпераментный, решительный, авантюристический, даже несколько шулерский — идеально укладывался в «беспределы» помянутой модели.
Эклектичная, карнавальная, барочная Южная Пальмира — проходной двор между малоазийским и средиземноморским регионами — как нельзя лучше соответствовала самой природе карточной игры, ее азарту, и генезису.
В Россию игральные карты завезены в XVIII веке. Тогда же получила распространение итальянская национальная игра «омбр» (ломбер), отчего и происходит название столика для карточной игры — ломберный. Производство игральных карт в России и некоторых других странах было монополизировано государством. Единоличные права на изготовление всех типов игральных карт получил Императорский воспитательный дом ведомства императрицы Марии — то есть вся прибыль от реализации карт шла на благотворительные цели. На всех карточных колодах можно видеть эмблему с изображением пеликана, расклевывающего собственную грудь, чтобы накормить малышей.
В удаленную от «обеих столиц» Одессу игральные карты завозились контрабандой — из Марселя, Малаги, Триеста, а также сухим путем — из Бродов и Львова. В Одесском облгосархиве есть любопытный документ 1817 г. — предписание министра финансов начальнику Одесского таможенного округа «О строжайшем надзоре за не выпуском игральных карт»: «Известно, — пишут из министерства, — что иностранные игральные карты обращаются в Одессе в большом количестве...», угрожают всяческим репрессиями.
В «Столице Юга» карточная игра всегда была в почете, изначально преимущественно в аристократической среде. Собирались картежники в клубе «Нью ресурс» (английские вояжеры называют его Английским клубом, в коммерческом казино, воспетом Пушкиным). По словам М.Ф.Дерибаса, в то время еще не было великолепных зал, где вид роскоши и блеска утешал проигравшегося в пух, «где можно было с чисто английским джентльменством, коммерческой ловкостью и при помощи благородных манер обирать и разорять любителей карточной игры».
Карточные бдения далеко не всегда собирали добропорядочных и взаимно вежливых партнеров. В одном из архивных дел пушкинских времен упоминается о том, как на почве карточной баталии разгорелась баталия кулачная: «Капитан Гнилосеров и подпоручик Понаревский... причинили побои служащему в здешнем коммерческом суде губернскому секретарю Степану Белинскому, от которых он находился без чувств, и, если бы не поспешили подать ему помощь посредством медицинского чиновника, то жизнь его находилась в опасности».
Впрочем, поскольку карточная игра обычно сопровождалась обильными возлияниями, в ведомстве одесского полицмейстера на этот раз сделали существенную оговорку: «Но от побоев ли сие с ним случилось или, статься может, от употребления сверх меры хмельных напитков, о сем прежде обстоятельного обследования знать нельзя».
А каких славных шулеров — настоящих профессионалов — знала старая Одесса. Об одном из таких артистов пишет О. О. Чижевич в «Воспоминаниях старожила». Некий московский игрок Н-с приехал в Одессу и завел роскошную квартиру с «игорным домом». Вскоре полицмейстеру Шостаку, который и сам слыл заядлым картежником, стало известно, что внешне респектабельный москвич жульничает, вследствие чего и собирает обильную жатву с местных карточных полей. Тогда полицмейстер пригласил к себе «одного из артистов в этом деле» и вместе с ним отправился в вертеп к Н-су. «После некоторого времени артист, следивший внимательно за игрою, убедился, что дело не чисто... и сообщил по секрету Шостаку... какая карта будет дана и какая бита». Кончилось тем, что находившаяся в игре колода... была арестована на целую ночь, причем ее охраняли квартальный и два городовых. После возобновления игры — но уже «свежей», не крапленой колодой, — Н-с проиграл, не сумел уплатить сполна. «Продана была вся богатая обстановка квартиры, — свидетельствует далее мемуарист,- а сам Н-с исчез из города».
Хочется еще предоставить читателю возможность окунуться в атмосферу «шулерской Одессы», для чего и приготовлен в качестве остренькой приправы один рассказик, заимствованный из газеты «Одесский вестник» более чем 100-летней давности.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПИКОВОГО КОРОЛЯ
...Я намерен познакомить читателя с двумя выдающимися по своей оригинальности изобретениями двух знаменитых шулеров, свободно разъезжающих по градам и весям России, посещающих, конечно, и Одессу с исключительной целью очищать карманы «рыцарей зеленого поля». Один из них — известный армянин, носящий «в мире» кличку Пикового Короля. Специальные игры в карты его — «око» и «стукалка». Это субъект среднего роста, лет под 40, коренастый, с брюшком, с черными как смоль курчавыми волосами, с смуглым лицом, обрамленным окладистой черною бородою, с толстым носом, в пенсне с чисто черными стеклами. Одет он всегда франтом, при бриллиантовых кольцах, а иногда и в богатом кавказском костюме, в дорогой папахе и при кинжале. Говорит он протяжно и серьезно, страшный враг всякой политики, но очень любит «стукалку» и кахетинское вино.
В то время как иные шулера мозги свои иссушили над изысканием способов играть «наверняка», ловко подмечать карты посредством устаревших уже меток крапинками, загибания углов («Гнул угол третьего туза»), складывания «как следует» карт, опрокинутия «качалки» (убить карту первой в игре «штос»), «передержек» (снятия верхней карты в той же игре вниз и обратно), «вольтов» (передвижения снятой части карт по произволу) и т. д., Пиковый Король заткнул всех за пояс, изобретя следующий довольно хитрый фокус.
Метит он совершенно ясно свои карты посредством слегка намоченных простых фосфорных спичек знаками, которые, имея способность блестеть в темноте, ясно видны ему сквозь его пенсне с чисто черными стеклами, тогда как для остальных лиц, не вооруженных такими стеклами, фокус этот положительно остается непостижимым. Имея всегда в запасе несколько колод своих карт, он при своей сдаче или тасовке ловко подменивает колоду, вечно приговаривая: «Ны нада карашо играыт, нада щаслывым буваыт...». Фокус его долго был никому не известен, но один случай, благодаря которому Короля уличили в мошенничестве и содрали с него солидную контрибуцию, несколько ослабил репутацию этого восточного человека и обнаружил его изобретение при следующих обстоятельствах.
На Кавказе в одном семействе был как-то устроен вечер для знакомых, среди которых каким-то образом очутился и Пиковый Король. Затеяли «око». Королю «страшно повезло», и часам к двум ночи какой-то князь проиграл четыре тысячи с лишним. Отыгрываясь дальше, он в страшном азарте швырнул с досады бутылку кахетинского в стоявшего против него официанта, которого он в чем-то заподозрил, но сгоряча промахнулся и попал в висевшую над столом единственную лампу, которая тут же разлетелась вдребезги. Воцарившаяся в комнате темнота и изобличила Короля в шарлатанстве. Деньги князю, конечно, были возвращены полностью при солидной контрибуции со стороны Короля, который, отдав все, что имел, еле спасся бегством.
Теперь этот Король, кроме политики, питает еще страшную ненависть ко всему Кавказу, где, по его словам, « только давно-давно булы настоящы кназы, а тепэр ны адын парадашны ны жывот...»
Другой картежный герой быстрой наживы — небезызвестный среди шулеров Абрашка. Это еще молодой еврей, лет 28-29, светлый блондин, высокий, худощавый, с голубыми глазами. Одет он всегда «хасидом» и очень часто вспоминает имя Иеговы с особенным благоговением. Неоднократно мотал он большие деньги богатых своих родителей из Польши и кончил тем, что тоже изобрел свой фокус объегоривания в карты, оставшийся в деталях и до сих пор неисследованным. О секрете его можно получить понятие из следующего эпизода, разыгравшегося лет 8-9 тому назад в Одессе, в одной из первоклассных гостиниц.
Посредством «наводчиков»-агентов дано было знать, что в такой-то гостинице остановился, по-видимому, «жирный фраер». Стали к нему различно «подходить», командировали туда под видом приезжих двух «проевших зубы» наводчиков с багажом. Простояв в этой гостинице, где они заняли приличный нумер, два дня, наводчики успели хорошо познакомиться с «собаку съевшим фраером» и склонили его на «око». Со стороны «зубы проевших», из которых один был «непьющий» (т. е. не играл якобы в жизни вовсе), были приглашены еще два знаменитых шулера. Их предупредили о достатках фраера, и они запаслись несколькими тысячами рублей.
Завязалась игра. «Собаку съевший», узнал своих «по когтям», проиграл рублей 800 и бросил игру под предлогом головной боли. На второй день игру возобновили, причем шулера, не откладывая дела в долгий ящик, приготовили карты на «штос». После еще некоторой проволочки в «око» шулера, уломав, наконец, «собаку съевшего», заложили «банк» и поставили на стол шкатулку с тремя тысячами рублей, собаку съевший партнер и здесь спустил около тысячи рублей, но, разгорячившись, бросил игру, заявив, что нехорошо понимает ее и что у них в Польше такие штосы вовсе не приняты. А потому, если угодно продолжать игру, на которую он ассигнует еще тысяч десять, то только в «польский штос» — «черное мое, а красное ваше» или наоборот (т. е. выбор двух черных или красных мастей).
После недолгих размышлений шулера, вручив своему партнеру меченые карты, с удовольствием согласились на его предложение, засев вновь за стол уже с более солидным банком. Срезав колоду, Абрашка (а это и был «собаку съевший»), не дав присмотреться «банкомету» к своей карте, воскликнул: «Масть моя — две тысячи рублей». Карта выиграла. Вторая ставка была три рубля... и проиграна; третья — 25 рублей — тоже; четвертая — две тысячи — выиграна!
Шулера заволновались... «Ва-банк!» — провозгласил Абрашка, бросив шулерам укор за трусость, и, выиграв ставку, принял весь капитал, оставив переполошившихся шулеров в самом незавидном положении и позах...
В то время, когда Абрашка преспокойно спал, шулера, бросившись к «блатнякам-пайщикам» (род ростовщиков между зажиточными «феями», т. е. рецидивистами), достали у них несколько тысяч рублей и заложили на следующий день вторично «банк», пригласив интересного Абрашку. В десять минут шкатулка «банка» была опустошена до единой полушки... Шулера пришли к заключению, что «коса нашла на камень». Вздумали было пустить в ход угрозу с целью получить что-нибудь обратно, но вспомнили, что и у самих рыльце в пуху. Пришлось отказаться от угрозы. Сообща было решено отправиться к Абрашке и, во всем сознавшись, попросить часть денег «на обзаведение».
Наутро «непьющий» наводчик дал знать честной компании, что Абрашка собирается на курьерский поезд и что теперь он дома, а потому, мол, следует поторопиться. Компания направилась прямо к известному нумеру, двери которого оказались отпертыми.
- Что вам угодно? — несколько возвышенно спросил «собаку съевший» компанию, заподозрив в ней что-то недоброе, а потому ухватившись за звонок.
- Мы к вам с добрыми намерениями! — ответил один из них.
- А-а, в таком случае, прошу садиться, — с достоинством победителя провозгласил Абрашка, указав им место вокруг стола.
- А вам что? — обратился он к нумерному, прибежавшему по звонку.
- Изволили звонить: что прикажете?
- Три бутылки хорошего портвейну! — последовал ответ.
- Ну-с, чем могу служить вам, господа?
- Дело вот в чем, — начал один из них, — после всего происшедшего между нами, для нас, как для «зубы проевших игроков» («игрок» на блатном языке значит «шулер»), стало ясно, что вы взяли нас «наверняка». Не смея, однако, претендовать, мы пришли просить вас, войдя в наше положение, уделить нам «по совести» процент «на обзаведение», за что мы будем, конечно, очень благодарны.
- Что вы «игроки», — серьезно возразил Абрашка, — это я знал, иначе не стал бы играть с вами... Но что касается денег, то, к сожалению, из принципа никогда я не выходил и не буду. Отлично же понимая вас, могу услужить вам одним. Это для вас будет дороже «процента на обзаведение».
- Откроете, может быть, секрет вашей системы?
- Да, если вы поставите хорошее шампанское, и то не иначе как на вокзале, перед уходом поезда. Предупреждаю, что передам секрет вам лишь тогда, когда поезд тронется. Он заключается только в двух словах, и вы их поймете.
- Хорошо! Согласны! — ответили на это все в один голос.
За час до отхода курьерского поезда оба шулера в сопровождении своего «пайщика» ожидали уже мага, успевшего так ловко и искусно обработать их, «старых игроков». Маг не заставил себя долго ждать и вскоре явился в скромном костюме путешественника. Поставили шампанское. Завязалась беседа на тему жизни игрока, которую маг дотянул так до второго звонка, после которого уселся в один из вагонов 1-го класса, из окна которого продолжал еще беседу с окружавшими его «игроками», нетерпеливо ожидавшими услышать секрет. Последовал третий звонок. Игроки навострили уши и разинули рты...
- Ну что, — не выдержал один из «игроков», — в чем заключается ваш секрет?
- Вы... болваны! Вот мой секрет! — крикнул Абрашка, когда поезд тронулся, ошеломленным такой неожиданностью шулерам. Один из них, более шустрый и находчивый, влетел в последний вагон с целью добиться-таки секрета во что бы то ни стало. Абрашка, еле-еле смилостивившись над отважным «скакуном», передал ему, наконец, секрет. Известной ему одному жидкостью, прежде чем сядет играть, он напитывал свой сюртук спереди. Тогда угол карты своей, которою срезывает колоду банкомета, он слегка проводит по сюртуку, получая возможность видеть масть «качалки», то есть нижней карты колоды — черную или красную.
- Зная же масть, — передавал уже «скакун», — свободно можно проиграть 3-5 рублей, выиграв более свободно 10 тысяч...
А.М. (по материалам Интернет)